— Нет. Майкл покинул дом два дня назад, но никто не знает о его местонахождении. Что же Николас натворил? Теперь он вне закона. Ищейки всех кланов будут его искать. Подключат всех даже в верхах. Его не спасет титул и привилегии.

— Я знаю, — Самуил нервно взъерошил волосы и посмотрел на Влада. Тот, казалось, пребывал в шоке. Он смотрел в одну точку остекленевшим взглядом.

— Криштоф, где Николас может прятаться? У него наверняка есть убежище в Лондоне. Ведь он долго жил в этом городе. Криштоф кивнул:

— Есть. Домик в лесу. Но я туда еще не ездил. Боялся один. Он ведь теперь не просто вампир он — Эритсзар. Он испил столько крови вампира, что теперь в нам силы десятерых.

— Хорошо. Я понимаю и не осуждаю тебя. Мы сами его найдем. Где этот дом. Дай адрес.

Самуил и Влад, молча, шли за Фэй по узкой тропинке. Вдалеке виднелся красивый старинный дом из добротного дерева. Дверь болталась на петлицах, и завывал сквозняк. Когда они переступили порог, Фэй поежилась и схватила брата за руку.

— Здесь пахнет смертью…

— Логово вампира. Здесь не может пахнуть иначе, — сказал Самуил и осмотрелся. Странное жилище. Его словно не коснулась цивилизация.

— Нет…Здесь витает Зло, страшное Зло, первобытное. Словно…Словно сам Демон побывал в этих стенах совсем недавно. Она пошла к дверям спальни и вдруг остановилась, не решаясь ее открыть. Самуил распахнул перед ней дверь, и вдруг Фэй упала на колени и закричала, схватившись за голову, из ее глаз полились слезы…

— Сколько боли…, - стонала она, вырываясь из рук брата, осматривая обезумевшим взглядом хаос царивший в комнате, разбитые стекла, — что же они натворили?! Что натворили?! Демон забрал ее…Демон забрал Марианну.

— Что это значит, Фэй? У Влада началась истерика, он осматривал разоренное помещение.

— Какой Демон?

— Аонэс! — закричала Фэй, слезы текли у нее по щекам, — Сколько любви и боли. Бедная малышка…она так страдала. Если бы я знала что их любовь закончится ее падением…если бы только знала Рыдала Фэй, прижимаясь к Самуилу.

— Какая любовь? Где Марианна? Кто этот чертов Аонэс? Влад, казалось, сходил с ума. Он весь трясся, пытался понять, но предчувствие ужасной беды уже закралось в его сердце.

— Марианна любила Николаса. Для Ангела это смерть и погибель. Если Ангел отдаст свою невинность вампиру, он падет, и тени утащат его в свое царство….Это случилось…здесь в этой комнате…Сколько страсти…сколько любви и страданий. Фэй снова зарыдала, вырвалась из объятий брата. Она как слепая ощупывала стены. Трогала стекла руками.

— Марианна…любила Николаса? Владу казалось он сходит с ума.

— Да, они стали любовниками. По-моему это погубило нашу малышку.

В глазах Самуила блеснули слезы. Он смотрел на стиекла под ногами и чувствовал как ядовитая тоска охватывает все его существо. Влад закричал, закрыл лицо руками:

— Я убью этого проклятого! Я вгоню кол в его сердце! Как он смел коснуться Марианны? Как смел, посмотреть на нее, тронуть своими грязными руками! Он убил ее! — истерически кричал Влад, — Где моя девочка?! Где этот сукин сын? Пусть выйдет и посмотрит мне в глаза.

— Я здесь! Все обернулись. Фэй прижалась к брату, содрогаясь всем телом. Николас не походил на самого себя. Его всклокоченные волосы казались мокрым, и с них каплями стекала темная жидкость. Лицо перемазано кровью, глаза обезумели.

— Я здесь. Влад со всей силы ударил брата по лицу. Тот даже не пошевелился, но отпора не дал. Так и стоял в залитой кровью одежде, смотрел на родственников безумным взглядом.

— Ты убил ее, сукин сын! Ты ее убил! Влад бил его по лицу, трепал за ворот рубашки. Николас не смотрел на него. Он сжал кулаки и просто терпел. Неожиданно он схватил Влада за шиворот и приподняв прорычал:

— Я убил ее. За это все они поплатились. Я изуродовал их, я заставил их желать смерти. Самуил смотрел на старшего сына, не веря своим глазам, по щекам Николаса катились слезы.

— Я погубил твою дочь, Влад. Я погубил обеих твоих дочерей. Вудвортов больше нет, и боя не будет.

— Что ты наделал, сын? Дрожащим голосом спросил Самуил, прижимая к себе Фэй.

— Ты вне закона. Совет приговорит тебя к смерти. Николас упал на колени и закрыл лицо руками:

— Мне все равно…Я без нее и так умру…только вначале я найду Аонэса и утащу его за собой. Вудворты…они признались, где его искать. Дай мне время, отец. Я вернусь. Я сам отдамся в руки Совета, когда убью Демона. Все произошло так стремительно, что даже Самуил не понял что происходит. Влад выхватил кол из-за пояса и с криком: «Ты умрешь прямо сейчас», — бросился на брата. Николас ловко вывернул ему руку и вцепился клыками в шею Влада. Раздался характерный хруст. Через секунду брат, уже бездыханный, лежал на земле. Самуил в мгновение ока оказался возле старшего сына и повалил его на пол. Впервые за много лет его лицо исказила ярость. Он приставил кол к груди Николаса:

— Ты что творишь. Ты что творишь, Николас?! На миг глаза князя стали человеческими:

— Нового короля, отец. Оживи его, обрати в вампира и у братства снова будет король. Это даст шанс Кристине. Я должен найти Аонэса и убить. Отпусти меня, отец. Займись Владом. Верни его в мир бессмертных. Они смотрели друг другу в глаза лишь секунду, но для них она длилась вечно. Самуил бросился к Владу, а Николас исчез во мраке ночи.

— Он обезумел… — прошептала Фэй, — он обезумел от горя, Самуил. Не суди его строго. Позволь ему идти своей дорогой. У него теперь иной путь. Путь Проклятого. Спасай Влада и может у второй дочери появится шанс. Марианну мы, наверно уже не вернем. Разве что, если случится чудо.

22 ГЛАВА

Фэй не решалась говорить слова утешения. Их нет, когда родители теряют ребенка. Здесь можно только помолчать вместе или слушать тишину и тиканье настенных часов. Уже несколько часов Лина просто молчала. С того самого момента как они встретились в аэропорту и она посмотрела в глаза Фэй, Лина не произнесла ни слова. Фэй знала, что творится у нее на душе. Она рассказала женщине все, не скрыв и не утаив ни одной подробности. Лина имела право знать правду. Правду про Марианну, правду о том, что Николас стал любовником ее дочери и о том, что невольно погубил Марианну. Правду о Владе и о том кем он стал теперь. Фэй не говорила, что Марианна мертва, но и не скрывала, что скорей всего ее уже нет в живых. Теперь она просто ждала. Ждала слез, проклятий, чего угодно, но не этой страшной тишины. Лина молчала, смотрела в одну точку остекленевшим взглядом и упорно молчала. Прошел еще час…

— Где мой муж? — голос казался мертвым, охрипшим.

— В гостинице. Период обращения окончен. Он вернулся в мир бессмертных. Ему очень плохо, его мучает жажда, а боль утраты теперь просто невыносима. Все его чувства оголены и обострены до предела.

— Отведи меня к нему, Фэй.

Лина переступила порог комнаты и закрыла за собой дверь на ключ. Она знала, что влад почувствовал ее задолго до того как она вошла в здание гостиницы. Муж сидел на стуле, спиной к двери. Она видела его тонкие пальцы, сжимающие виски, его плечи дрожали. Лина остановилась. Как же она чувствовала его боль, словно физически ощущала, как обливается кровью отцовское сердце. Возможно сейчас ему больнее, чем ей. В душе появилась пустота. Некое пространство похожее на воронку, на черную бездну в которую затягивало ее сердце.

— Не подходи близко. Я очень опасен, — былые властные нотки вернулись, и она узнавала прежний голос, который когда-то свел ее с ума.

— Не опасней чем двадцать два года назад, — возразила она и сделала шаг вперед.

— Опасней. Гораздо опасней. Я «новорожденный», мне трудно себя контролировать. Приблизишься — убью, а потом и сам умру. Ты этого хочешь? Проклятый Николас подарил мне бессмертие, отняв жизнь у моей дочери.

— Наша дочь жива, Влад. Я чувствую это. Я знаю, что она жива. Не смей оплакивать ее прежде чем не увидел тело. Не смей хоронить. Мы должны искать, а не сдаваться.